11/12. Апостол Павел, его жизнь и учение

18.10.2018. APCNEWS.RU.    Личность, жизнь и учение апостола Павла в контексте церковной и политической истории I века.

Об этом  Служба новостей APCNEWS.RU со ссылкой на сайт Magisteria.ru.

Знамение пререкаемое

Апостол Павел — одна из самых противоречивых фигур в истории раннего христианства. Его учение вызывало яростные споры и при его жизни, и впоследствии не раз порождало, с одной стороны, новые ереси, как, например, ересь Маркиона во II веке, так и какие-то серьезные интеллектуальные прорывы в рамках ортодоксальной традиции, если вспомнить историю обращения Блаженного Августина и его последующие труды ну и, конечно, в более позднюю эпоху — Мартина Лютера. Мы, с одной стороны, очень много знаем о его жизни, очень много мельчайших деталей, подробностей — сколько дней он пребывал в том или ином городе, например, по какой дороге ехал, — но когда речь заходит о каких-то глобальных вещах, ключевых этапах его жизни, то здесь получается больше вопросов, чем ответов.

Поэтому до сих пор в научной библеистике даже нет единой, общепринятой хронологии его жизни. Есть различные реконструкции, и, как мы сегодня с вами услышим, можно что-то определенное сказать только в отношении какого-то совсем небольшого числа обстоятельств  его жизни. В основном же рассказ о Павле — это рассказ о городах, в которых он побывал, о людях, с которыми встречался, ну и, конечно, его учение, но, как мы с вами помним из лекции о каноне, до сих пор нет единства в том, какое количество сохранившихся под его именем посланий принадлежит лично ему. Два основных источника реконструкции его биографии: это книга Деяний апостольских и те небольшие биографические замечания, которые содержатся в его посланиях, прежде всего в Послании к Галатам.

Двойное имя и двойное гражданство

Прежде всего надо сказать о его имени. В книге Деяний он фигурирует под двумя именами: Савл (еврейское имя) и Павел (римское имя). Эта ситуация, как мы с вами уже не раз говорили, была довольно типичной для Древнего Мира и для Восточного Средиземноморья в частности — существование вот таких двойных имен. В церковной экзегезе можно встретить утверждение о том, что Павел — это то имя, которое он принял, уже обратившись в христианство, но на самом деле можно с большой уверенностью утверждать, что это имя он получил при рождении и оно связано с тем, что он был римским гражданином.

Здесь важно отметить один такой серьезный аспект. В период ранней империи римское гражданство имели не все жители, то есть даже можно сказать, что меньшинство жителей обладало полными правами гражданства, но при этом вся Римская империя представляла очень сложную систему социально-политических взаимоотношений. И вот Павел — такой очень яркий пример. Он, с одной стороны, был полноправным римским гражданином. С другой стороны, как он сам о себе говорит, он был гражданином города Тарс, в котором родился.

В системе Римской империи отдельные крупные города могли обладать правами внутреннего самоуправления, внутренней автономии и сохраняли то полисное устройство, которое у них было еще в эллинистическую эпоху. И, соответственно, у Павла, было, получается, такое двойное гражданство — более широкое в рамках Римской империи и узкое как уроженца города Тарс — ну и, конечно, его еврейская идентичность.

В одном из поздних апокрифов говорится о том, что на самом деле — а это апокриф такой антиортодоксальный, скорее, принадлежащий к какой-то еретической традиции, — так вот, говорится о том, что Павел на самом деле не был евреем, а что он был прозелитом и принял иудаизм только из-за жены. Он женился на еврейке и поэтому некоторое время был иудеем, но потом, когда брак распался, он отрекся от иудейства и поэтому стал везде поносить субботу, обрезание и Закон. Конечно, это совершенно ложное утверждение, призванное очернить апостола.

Апостол Павел парадоксальным образом, несмотря на то, что многие считают его, скажем так, если не основателем, то виновником того, что христианство и иудаизм окончательно отделились друг от друга, так вот, Павел, при том, что крест Христов занимает центральное место в его проповеди и большая часть его жизни, как мы знаем, была посвящена проповеди христианства, при этом, как мы видим из его посланий, он не то что не отрекался от своего иудейского происхождения, но считал себя частью еврейского народа и несмотря на все гонения сохранял свою еврейскую идентичность.

Скажем, такой характерный пример, о котором он сам говорит, — это то, что он добровольно принимал не менее пяти раз по 39 ударов в синагоге (2 Кор 11:24). Это одно из таких наказаний, которого он мог достаточно просто избежать, то есть это не те случаи суда Линча, ситуации, в которых он время от времени оказывался, а вполне основанное на преданиях наказание для членов синагоги. То есть несмотря на свою радикальную проповедь он тем не менее считал, что избранный народ сохраняет свои обетования, но Бог открыл нечто новое в последние времена — вот то, о чем Павел и говорил в своей проповеди.

Так вот, возвращаясь к его двойному имени, он говорит о себе, что происходил из колена Вениаминова. Это колено, чья территория в эпоху Первого Храма находилась рядом с коленом Иудиным. По возращении из вавилонского плена вот эта система колен, по сути, распалась, но, видимо, некоторые все-таки сохраняли и знали свое происхождение, к какому колену они принадлежат. Из колена Вениаминова происходил первый еврейский царь Саул, и, собственно, имя Савл, видимо, дано ему было в честь вот этого знаменитого предка.

Блаженный Иероним передает предание, что предки Павла проживали в Галилее, в районе Гисхалы, но доказать или опровергнуть это практически невозможно, то есть никаких явных связей с Галилеей в посланиях Павла или в аспектах его биографии мы не видим. Скорее всего, его ближайшие предки переселились в Тарс из Антиохии в эпоху еще селевкидского правления. И здесь, конечно, важно подчеркнуть то, что и Тарс, и Антиохия, с которой на протяжении своей жизни апостол был очень тесно связан, это были очень крупные эллинистические города. Это, по сути, такие если не мегаполисы, то очень крупные и в экономическом, и в культурном отношении центры.

В частности, Тарс считался в античную эпоху одним из центров образования, так же, как Александрия, например, или Афины. И есть масса примеров выходцев из Тарса, которые стали довольно известными и философами, и риторами, и врачами. То есть это город, который стоял на перекрестке торговых путей и, в общем, мог дать его жителям и довольно хороший уровень  достатка, и хорошее образование. В какой степени апостол Павел этим воспользовался, вот это, конечно, уже такой исследовательский вопрос.

Что касается второго имени, Павел, римские граждане должны были иметь как минимум три имени, так они во всяком случае записывались в официальных документах, но уже в эпоху ранней империи постепенно количество имен начинает возрастать, и чем ближе к поздней империи, тем это количество становилось все больше и больше. Но классическая римская система имен подразумевала наличие трех: преномен — личное, первое имя, номен — можно сказать, родовое имя и когномен — прозвище, которое в каком-то смысле впоследствии превратилось во что-то вроде фамилии и могло передаваться уже и потомкам тоже. Так вот, Павел — это, видимо, третья часть, когномен, в римской системе имен, которое когда-то указывало, так же, как большинство когноменов, на какую-то особенность, личную особенность человека. В частности, «паулюс» означает «маленький», «низкорослый».

Видимо, на этом толковании основано раннехристианское предание, сохранившееся в апокрифических Деяниях Павла, где он описывается как человек низкого роста, кривоногий, с крючковатым носом, сросшимися бровями, чуть лысоватый, очень крепкий, физически сильный. Исследователи говорят, что под это описание больше всего из античных персонажей подходит, как ни странно, Геракл. Так вот, в Восточном Средиземноморье даже римские граждане, в основном, пользовались только одним каким-то именем, и, скажем, Корнилий, упоминаемый в книге Деяний, — это номен, это среднее имя в римской системе, Крисп — тоже когномен, как Павел, Луций, или Лукий — это преномен. То есть из этих трех имен какое-то одно могли выбирать для использования совершенно свободно. Очевидно, что Павел выбрал третью часть своего имени по той причине, что она созвучна с именем Савл, Саул.

Как мы видим в книге Деяний, он пользовался своим римским именем преимущественно при общении с язычниками, с римскими властями, во время проповеди в Малой Азии, в Греции, то есть в языческом мире, среди грекоговорящих во всяком случае людей. Связано это было еще с тем, что имя Савл не очень благозвучное по своему значению с точки зрения греческого языка. «Савлос» — это прилагательное, которым описывается походка, вихляющая бедрами, что, в общем, не совсем прилично, и поэтому, видимо, Павел предпочитал именоваться римским именем, хотя в большинстве других случаев мы знаем, что своей римской идентичности все-таки сторонился, максимально ее скрывал и прибегал к ней только в самых крайних ситуациях, когда была явная угроза его жизни. Все-таки для него его еврейская идентичность была более значимой, и он ее всячески подчеркивал, соблюдая внешним образом предписания иудейского Закона, когда он, скажем, прибывал в Иерусалим.

Поскольку мы не знаем его среднего, родового имени, то мы не можем определить источник его римского гражданства. Когда он в одном из диалогов говорит о том, что он родился римским гражданином, в отличие от тех, кто мог гражданство приобрести (Деян 21:27-29), то здесь, конечно, важно понять, каким образом оно ему досталось по наследству. Вот если бы было среднее имя, можно было бы узнать, кто из римских императоров даровал своим подданным гражданство. То есть он мог быть по среднему имени Помпей, Антоний, Юлий, в зависимости от тех римских правителей, в период которых это гражданство было получено, подобно тому, как Иосиф Флавий получил свое имя Флавий от императора Веспасиана из рода Флавиев.

Возможно, что вот это получение гражданства было связано с его семейной профессией, которая передавалась, видимо, по наследству. Он о себе говорит, что он занимался производством палаток. Дело в том, что Тарс славился производством из козьей шерсти и из кож, и, возможно, как считают исследователи, предки Павла и сам он был кожевником, не дубильщиком кож, а изготовителем каких-то товаров, в частности, палаток из кожи. И если эти палатки использовались в римской армии, то, возможно, за какую-то верную службу или обеспечение кого-то в точные сроки такими палатками это гражданство было даровано его отцу или деду.

Семейное положение

Практически ничего неизвестно о его семейном положении. В раннехристианской традиции тоже, как мы видим, двоякое отношение. Большинство все-таки считает, что Павел не был женат или, может быть, овдовел очень рано и потом после этого не женился. Но поскольку он о себе говорит, что он был фарисеем, принадлежал к строгой религиозной семье и впоследствии обучался в Иерусалиме у известного раввина Гамалиила, то для раввинов все-таки было принято, как это говорится в раввинистических трактатах, сначала жениться, а потом уже изучать Тору, и, по идее, он все-таки должен был, наверное, иметь супругу.

В одном из посланий он касается этой темы (1 Кор 9:5), и некоторые толкователи делают вывод, что, возможно, супруга была, но он просто не брал ее с собой в паломничество, в свои миссионерские путешествия. Но, может быть, такая более устойчивая церковная традиция, говорящая о том, что он оставался не женат и полностью посвятил свою жизнь проповеди христианской веры, имеет под собой больше оснований. Известно лишь, что у него были родственники в Иерусалиме. В частности, где-то там проживала сестра, и ее сын, его племянник, помог ему в одной из кризисных ситуаций.

История обращения и начало проповеди

Мы совсем не можем точно датировать время его обращения, самое известное событие в его жизни, которое произошло по дороге в Дамаск. И вообще вот эти обстоятельства — его возраст в это эпоху, обстоятельства его жизни — все это находится под большим вопросом. Сам он о себе, как я сказал уже, неоднократно повторяет, что он был фарисеем, что он преуспевал в изучении Закона и что он учился у Гамалиила в Иерусалиме, как сказано в книге Деяний, «у ног Гамалиила». Вот это тоже такой оборот из раввинистической традиции. В трактате «Авот» («Отцы», мишнаитский трактат) одно из первых высказываний после того, откуда происходит раввинистическая традиция этого предания, потом говорится, что надо найти своего учителя и сидеть у его ног в пыли, внимать и изучать Тору.

Лука в книге Деяний говорит о том, что Павел присутствовал в Иерусалиме в тот момент, когда был побит камнями первомученик диакон Стефан, и вроде бы Павел одобрял это убиение, сторожил вещи тех, кто побивал камнями Стефана, а затем получил некие верительные грамоты от иерусалимских первосвященников и отправился с ними, для того чтобы гнать христиан дальше и, в частности, расправиться с христианами в Дамаске. Но проблема заключается, во-первых, в том, что мы не знаем, когда произошло убиение Стефана.

Это событие некоторые исследователи датируют 33-34 годом, другие говорят, что это скорее был 36-37 год. И та и другая датировки имеют свои сложности. Скажем, 36-37 год — это время, когда был смещен со своего поста Понтий Пилат, как раз из-за всяческих нестроений в Иудее, невозможности утихомирить ситуацию. Он был отозван в Рим для разбирательства, а на его место сирийский легат Вителлий прислал своего временного наместника Маркелла.

Так вот, с одной стороны, конечно, в этот вот вакуум власти мог произойти такой самосуд над проповедником христианской веры. С другой стороны, сам Маркелл и вся политика римских властей в этот период как раз была, наоборот, направлена на то, чтобы всячески исключить любые конфликты и вот такие внешние проявления неповиновения властям или какие-то самочинные действия. Соответственно, вот от этой датировки событий, связанных с убиением Стефана, зависит и дальнейшая хронология.

Одно из ключевых описаний жизни Павла содержится в Послании к Галатам. Вот что он сам о себе говорит: «Вы слышали о моем прежнем образе жизни в Иудействе, что я жестоко гнал Церковь Божию, и опустошал ее, и преуспевал в Иудействе более многих сверстников в роде моем, будучи неумеренным ревнителем отеческих моих преданий. Когда же Бог, избравший меня от утробы матери моей и призвавший благодатью Своею, благоволил открыть во мне Сына Своего, чтобы я благовествовал Его язычникам, — я не стал тогда же советоваться с плотью и кровью [то есть с другими апостолами], не пошел в Иерусалим к предшествовавшим мне апостолам, а пошел в Аравию, и опять возвратился в Дамаск. Потом, спустя три года, ходил в Иерусалим видеться с Петром и пробыл у него дней пятнадцать. Другого же из апостолов не видел никого, кроме Иакова, брата Господня… После сего отошел в страны Сирии и Киликии. Церквам Христовым в Иудее лично я не был известен, только слышали они, что гнавший их некогда ныне благовествует веру, которую прежде истреблял, — и прославляли за меня Бога. Потом, через четырнадцать лет, опять ходил я в Иерусалим с Варнавою, взяв с собою и Тита» (Гал 1:13-24; 2:1).

В книге Деяний апостольских говорится о том, что Павел был в Иерусалиме по крайней мере пять раз, и, собственно, один из ключевых вопросов — как соотнести вот эти пять посещений Иерусалима в книге Деяний с теми двумя, кратким визитом и потом визитом вместе с Варнавой и Титом, с этими пятью, в Послании к Галатам. Павел говорит о том, что сразу после своего обращения он не присоединился к церкви, не присоединился к иерусалимской общине, а отправился в Аравию. Возможно, это было связано с двумя аспектами.

Во-первых, Дамаск как раз в конце 30-х годов оказался захвачен войсками царя Арефы IV, с которым мы уже встречались, когда говорили об Иоанне Крестителе. Это тот самый Арефа IV, чью дочь Ирод Антипа прогнал и вместо нее женился на Иродиаде, из-за чего у них произошел в дальнейшем конфликт с Арефой, и последний разгромил войска Ирода Антипы. Потом Ирод Антипа был отозван в Рим и подвергнут суду, а Арефа смог захватить Дамаск, поставил там своего наместника с титулом этнарх и какое-то время этот город удерживал за собой. Причем из-за того, что в Риме сменился император — умер Тиберий, на его место пришел Калигула, — римляне не смогли оперативно решить этот вопрос. Соответственно, если Павел оказался в пределах влияния набатейского царя, то, возможно, он начал действовать сначала на территории его царства.

Но возможно, что в Аравию он отправился не просто так, а в действительности поехал на гору Синай. И вот то откровение, о котором он рассказывает в одном из посланий, говоря о себе в третьем лице, что он знал некоего человека, который 14 лет тому назад был вознесен до третьего неба и слышал голоса и получил особое откровение в видении (2 Кор 12:1-4), — возможно, эти обстоятельства как раз и указывают на его вот этот мистический опыт, полученный не где-то в Аравии, а конкретно на горе Синай, как связанной вообще с основаниями еврейской веры и истории.

Но это, конечно, некоторое гадательное предположение, но дальше мы знаем, что он вернулся в Дамаск. И в одном из посланий он рассказывает о том, что ему пришлось спасаться от царя Арефы и ученики спустили его в корзине по стене (2 Кор 11:32). Ему удалось бежать из Дамаска, после чего он отправился уже в Антиохию и Тарс. Об этом же событии рассказывает и Лука в книге Деяний, но говорит, что гонителями Павла были иудеи, которые задумали его убить из-за проповеди христианства (Деян 9:23-25).

Загадка Антиохийской церкви

И вот вся последующая жизнь апостола большей частью была связана именно с Антиохией. Здесь важно остановиться на таком аспекте, что между Антиохией и Иерусалимом где-то примерно километров 500, и в древности перемещение между этими двумя точками было довольно серьезным предприятием. По крайней мере недели две шли караваны в ту и в другую сторону. И один из таких серьезных вопросов истории раннего христианства — откуда в Антиохии появилась такая мощная христианская община, которая не просто стала большой количественно, но смогла еще и посылать миссионеров в соседние регионы. Лука связывает появление христиан в Антиохии с гонениями после убийства дьякона Стефана, что часть христиан переместилась туда (Деян 8:1).

Известно также, что в раннехристианской традиции Антиохия связывалась с именем апостола Петра. В частности, мы знаем о конфликте между Павлом и Петром, который имел место в Антиохии. В литургических календарях был даже такой праздник, Кафедра Петра в Антиохии, и Петр считался одним из таких важных основателей антиохийской церкви. Вообще Антиохия — это был город, в котором была очень сильная и многочисленная еврейская община. По подсчетам исследователей, в I веке там проживало не меньше 20 тысяч евреев. И самое главное, что они обладали очень серьезными привилегиями, полученными еще в селевкидскую эпоху и сохраненными для них римскими императорами.

Известно, что в Антиохии был очень развит культ Маккавеев, и там находилась некая гробница в их честь, которая пользовалась особым почитанием среди местных иудеев. Возможно, вот этот культ мучеников за веру как раз и объясняет то, что у Павла центральное место в его проповеди занимал крест Христов, а его призывы к стойкости в вере, готовности к мученичеству связаны именно с этим аспектом. Известен источник, который относится к числу ветхозаветных апокрифов, так называемая Четвертая Маккавейская книга. Этот текст, к сожалению, сложно датировать. Некоторые относят его к I веку, другие говорят, что это скорее уже II век после Р.Х. Но в любом случае это текст из всей античной нехристианской литературы по своей стилистике максимально близкий к Павловым посланиям.

В частности, он точно так же, как крупные Павловы послания, строится, фактически как некая проповедь или речь, в которой эллинистическая риторика используется для толкования каких-то ветхозаветных событий или текстов. Соответственно, сравнение этих текстов между собой может продемонстрировать, что же особенного было в Павловом богословии, и показать уровень его образования.

От города к городу по римским дорогам

С одной стороны, мы видим, что Павел, хорошо владея классическим греческим языком, при этом очевидным образом не имел систематического философского образования. Возможно, именно отсутствие этого философского образования как раз и проявляется в том, что его тезисы часто очень трудно понять. Как сказано во 2-м Послании Петра, вот эта двусмысленность вела к различным ложным толкованиям его учения (2 Петр 3:15-16), то есть отсутствие навыков в логике, в изложении и доказательствах, принятых в античной, греческой традиции.

Но при этом, возможно, он получил некое риторическое образование, потому что те приемы, которые он использует, они во многих случаях достаточно изысканны. Он использует, допустим, приемы иронии, то есть такие очень тонкие вещи, которые доступны человеку, хорошо владеющему греческим языком. И при этом он, конечно, погружен и в раввинистическую экзегезу. Многие приемы, которыми он пользуется, явно были на тот момент известны, использовались в раввинистической традиции.

Мы знаем, что первоначально он был некоторым образом на вторых ролях. И в проповеди, в миссионерских путешествиях главой миссии был Варнава, но впоследствии, с одной стороны, Павел стал и более авторитетным проповедником, а с другой стороны, произошло его размежевание с Варнавой и, как мы об этом говорили, с Иоанном Марком, который был тоже в числе их спутников.

Церковная традиция обычно представляет распространение веры таким образом, что апостолы, собравшись в Иерусалиме, бросили жребий, разделили всю ойкумену, всю обитаемую землю на части и каждый апостол по своему жребию отправился проповедовать в ту страну, которая ему выпала, и апостолы шли куда глаза глядят, проповедовали, были водимы Святым Духом.

В действительности, если мы посмотрим на то, как описывается первохристианская миссия, в частности, в книге Деяний, то мы увидим, что источником миссии оказывается не столько Иерусалимская церковь, сколько Антиохийская, с одной стороны. А с другой стороны, апостолы, отправляющиеся с миссией, никогда не уходят в какие-то дикие земли. Они всегда движутся, преимущественно, по римским дорогам, от одного крупного города к другому.

И Павел, и его спутники, и другие апостолы, видимо, так же действовали. Они выбирают прежде города, в которых есть синагоги или большие, крупные еврейские общины, и, даже когда проповедуют язычникам, они все равно ориентируются вот на это обстоятельство, чтобы у них была некая база, от которой можно было оттолкнуться. И, совершив некое миссионерское путешествие, они обязательно возвращаются в ту церковь, которая их отправила, в данном случае в Антиохию.

По сути, если мы посмотрим на карту миссионерских путешествий Павла, мы увидим, что он постепенно расширял территорию проповеди, делая все большие и большие круги, отталкиваясь от Антиохии, как от центра, то есть сначала прошел по югу Малой Азии, Кипр, потом через Иерусалим вернулся обратно, потом прошел по северу Малой Азии, прошел уже на европейский континент, через Македонию до Коринфа, а потом опять вернулся в Малую Азию и в Антиохию затем, вот такими все расширяющимися кругами продолжать проповедь, и впоследствии, как мы знаем, отправился в Рим. Возможно, если следовать раннехристианскому преданию, а не библейским текстам, добрался и до Испании. При этом для апостольского служения было все-таки важно сохранение связи с церковью-матерью.

На что еще важно обратить внимание? Если опять же посмотреть на карту, то мы увидим, что и Тарс, и Антиохия — это города, которые находятся максимально близко к вот этим крупным центрам эллинистической, греческой культуры, к Эфесу, то есть это города, которые все-таки ближе к той традиции, чем, скажем, Иерусалим, Дамаск, Кесария. Возможно, с этим связаны и некоторые различия в проповеди христианства, в каких-то обычаях, о которых пойдет речь в следующей лекции.

Опорная дата и Апостольский собор

Возвращаясь к жизни Павла, важно здесь понимать и контекст, в котором проходило его служение. То есть, по сути дела, если его мученическая кончина пришлась где-то на 66, 67 или 68 годы, то он посвятил не меньше 30 лет своей жизни проповеди веры. И очевидно, что за эти 30 лет с ним много чего произошло, и то, что сохранилось в источниках, — это лишь минимальная часть того, что мы знаем. Делать глобальные выводы и считать, что можно реконструировать полностью его жизнь, конечно, было бы наивно.

Самое четко датируемое событие — это его встреча с проконсулом Юнием Галлионом, проконсулом Ахайи, которая произошла в 51 году. Это событие можно точно датировать по той причине, что в Дельфах была обнаружена надпись с обращением императора Клавдия то ли к гражданам Дельф, то ли к преемнику Галлиона, где точно указаны сроки его служения. Соответственно, это точка отсчета, от которой можно примерно выстраивать обстоятельства его жизни. Поскольку Павел приехал за 17 месяцев до начала исполнения своих обязанностей Галлионом, значит, в Коринфе он оказался примерно в 49-50 году.

Это тот самый год, когда произошло одно знаменательное событие в истории ранней церкви, а именно — так называемый Иерусалимский собор апостолов. Он был связан с очень серьезным конфликтом, в котором Павел играл главную роль, а именно: с тем обстоятельством, как нужно было ранней церкви относиться к обращению язычников и какое место язычники должны были занимать в Церкви.

Позиция апостола Павла хорошо известна. Он говорит о том, что во Христе ни обрезание, ни необрезание никакой роли уже не играют и нельзя на язычников распространять те требования иудейского Закона, которым следовали иудеи и христиане, обращенные из иудеев, то есть ни заповеди, касающиеся пищи (кашрут), ни соблюдение иудейского календаря, ни тем более обрезание на язычников не должны возлагаться. Если они обратились ко Христу, то они спасаются только Христом, верой в Иисуса Христа.

Однако в церкви, как мы знаем, в это время существовала и другая точка зрения или даже две точки зрения. Крайнюю позицию занимали апостол Иаков, или Иаков Праведный, о котором я дальше скажу подробнее, и Иерусалимская церковь. Позиция эта до Апостольского собора заключалась в том, что все, кто обращается ко Христу, видимо, должны сначала принять иудаизм, и, будучи уже включенными в избранный народ, они могут рассчитывать на спасение во Христе. Вот с этими ревнителями закона, но при этом христианами апостол Павел как раз и столкнулся в Иерусалиме. Как говорится в книге Деяний, их там было не меньше 2000, то есть это была очень серьезная сила (Деян 21:20).

Была третья, компромиссная позиция, которой, видимо, придерживался апостол Петр и которая в конечном итоге победила на Апостольском соборе. Позиция заключается в том, что язычники не должны обрезываться, но при этом должны соблюдать некоторые заповеди, касающиеся кашрута, диетарных законов: не должны вкушать удавленину, не вкушать мясо, принесенное языческим богам, и т.д., должны избегать блуда, под которым понималось в том числе нарушение брачного законодательства, то есть определенные ограничения на язычников налагались.

Но самый ключевой момент — это именно то, как христиане из язычников могли общаться с христианами из иудеев. Апостол Павел считал, что между этими двумя общинами не должно быть барьеров, что между ними должно быть полное общение, но, с точки зрения, скажем, Иакова и вот этих христиан из иудеев, ревнителей Закона, это было невозможно. Любое общение с язычниками, тем более за трапезой, делало последователя иудейского Закона нечистым и требовало очищения — собственно, то, из-за чего произошел конфликт в Антиохии, когда Петр сначала разделял трапезу с христианами из язычников, а когда пришли от Иакова посланцы, то он стал сторониться христиан из язычников и стремился соблюдать Закон более строго (Гал 2:11-14).

В действительности, конечно, это касается не только христиан из иудеев, но и в целом иудаизма этой эпохи. Точно неизвестно, каковы были нормы отношений между иудеями и язычниками в части общения за трапезой, но во всяком случае мы видим, что среди последователей Иакова была все-таки распространена строгая позиция. Апостол Павел считал, что такое разделение — это полное отвержение Христа, что оно совершенно невозможно, что если есть единство во Христе, то никакие диетарные законы не могут разделять Церковь.

Поскольку Апостольский собор все-таки какие-то ограничения на язычников возложил, то, видимо, позиция апостола Павла в данном случае не нашла широкой поддержки, и, видимо, по этой причине он не ссылается в своих посланиях на решение Апостольского собора, а, наоборот, свою позицию ужесточает. Но здесь достаточно сложно уже рассуждать, по той причине, что Павловы послания очень трудно датировать, и сказать, какие из них точно написаны до Апостольского собора, а какие после, достаточно сложно.

Иерусалимская церковь

Что касается Иерусалимской церкви, здесь надо чуть подробнее остановиться на этом аспекте. Известно, что Иерусалимская церковь пережила несколько кризисов. О первом из них мы говорили уже в связи с убиением Стефана, когда произошло определенное рассеяние и, видимо, христиане начали перемещаться в другие центры, но при этом церковь не исчезла.

Второе гонение произошло при царе Ироде Агриппе I, когда мечом был убит, казнен апостол Иаков Зеведеев. После этого события, видимо, значительная часть церкви, особенно так называемые эллинисты, то есть грекоговорящие, все-таки стремились переместиться подальше от Иерусалима. Произошел еще один виток, отток христиан из Иерусалима, и, видимо, как раз после этого в Иерусалиме стали главенствовать вот эти ревнители Закона среди христиан.

Следующий такой же кризисный момент произошел в 62 году, когда был убит на тот момент глава Иерусалимской церкви Иаков Праведный, с которым, как мы знаем, у апостола Павла были напряженные отношения, но он его все-таки достаточно серьезно почитал и отзывается о нем в своих посланиях максимально уважительно, несмотря на то, что их позиции были, видимо, диаметрально противоположны.

Ну и, конечно, кризис, связанный с началом Иудейской войны. С одной стороны, в этот момент произошли гонения на христиан со стороны зелотов, и потом в дальнейшем начало осады Иерусалима, когда Церкви, видимо, пришлось окончательно переместиться в какой-то другой центр. Евсевий Кесарийский передает предание о том, что этим центром был город Пелла, на границе Пирея. Это, по сути, уже Десятиградие.

С этим бегством в Пеллу есть серьезные трудности, но, возможно, бежавшие в этот регион христиане дали начало тому течению, которое получило название «назореи». Это имя для христиан упоминается и в книге Деяний апостольских, где сказано, что христиане среди иудеев, по крайней мере некоторых, в Иерусалиме, были известны как последователи назорейской ереси или назорейской школы, потому что ересь — это в данном случае не искажение учения, а просто некое особое учение, особая школа, подобно тому, как выделялась фарисейская ересь, саддукейская ересь и т.д.

Иаков Праведный

Так вот, судя по тому, что говорит Павел или что рассказывается в книге Деяний, после Вознесения Господня Церковь некоторое время управлялась советом из двенадцати апостолов. На место Иуды был избран апостол Матфий. Но уже дальше, на рубеже 30-40-х годов, мы видим, что в Иерусалиме остаются, если опираться только на имена, только три из двенадцати апостолов, а именно: Петр, Иаков и Иоанн. Видимо, Иаков и Иоанн — это братья Зеведеевы. Откуда же тогда появился Иаков Праведный и кто он такой?

Он с этим прозвищем «Праведный» фигурирует практически во всех источниках, как в христианских, так и нехристианских, иудейских и гностических. Видимо, так же, как в случае с Иоанном Крестителем, здесь мы имеем историческое свидетельство, а не просто некое наименование постфактум. Во многих источниках Иаков называется «братом Господним по плоти», то есть состоящим в каком-то родстве с Иисусом Христом. В Древней Церкви и в научной традиции есть по крайней мере три точки зрения на то, кем были братья Господни и в каком отношении они находились к Иисусу Христу, какой степени родства и какое положение они занимали при Его земном служении и впоследствии в Церкви.

Первая точка зрения, которая в церковной традиции признается еретической и была четко сформулирована Гельвидием, с которым полемизировал Блаженный Иероним, заключается в том, что, поскольку Иисус в Евангелиях назван первенцем Марии, раз он первенец, то были и последующие дети, соответственно, сыновья Иосифа и Марии.

Церковная традиция отвергает такое предположение и предлагает две альтернативные точки зрения. Восточнохристианская традиция, православная, говорит о том, что братья Господни — это дети Иосифа от его первого брака. Поскольку, когда он был обручен с Марией, он был уже в возрасте и, видимо, был вдовцом, то у него могли быть дети от первого брака. Соответственно, Иаков и Иуда, которые упоминаются в раннехристианских текстах и новозаветных текстах, — это сродники Иисуса Христа по плоти, но не дети Марии.

Вторая точка зрения сформулирована Блаженным Иеронимом. По его мнению, Иаков Праведный — это Иаков Алфеев, то есть Иаков, сын Алфея. Поскольку его мать носила то же самое имя, что и Матерь Божия, Мария, то возможно, что его отец носил двойное имя. Поскольку вместе с Марией, матерью Иисуса, упоминаются в новозаветных текстах еще Мария Алфеева и Мария Клеопова, собственно, вот этот Алфей или Клеопа и был как раз отцом Иакова Праведного и Иуды, брата Господня. Соответственно, в таком случае они были, видимо, двоюродными братьями по отношению к Иисусу Христу.

В новозаветных текстах мы видим, что Иисус называется иногда Сыном Марии, в частности, в Евангелии от Марка, и, возможно, вот этот матрилинейный счет, который тогда еще не был распространен среди иудеев, он как раз и вызван тем обстоятельством, что были у Иосифа дети от предыдущего брака. Тогда Иисуса действительно имело смысл именовать Сыном Марии, для отличия от детей от другой жены Иосифа.

Если отталкиваться от этой позиции, то восточнохристианская концепция, точка зрения на происхождение Иакова имеет больше оснований, чем позиция Иеронима и западной церкви. Так вот, мы видим в Евангелиях, что братья Господни представлены, по крайней мере в Евангелии от Марка, как изначально не принимающие или не понимающие проповедь Иисуса Христа. В других Евангелиях их отношение представлено более смягченно. По крайней мере они присутствовали и при чуде, если следовать Евангелию от Иоанна, в Кане Галилейской и во многих других обстоятельствах и не отрекались от Иисуса Христа.

Если Иаков не был Иаковом Алфеевым и не входил в число двенадцати, то тогда это объясняет, почему он не упоминается вот в этом перечислении иерусалимских столпов — Иакова Зеведеева, Иоанна и Петра. Но после того, как на церковь произошло гонение и Иаков Зеведеев был казнен, соответственно, необходимо было восстановить церковь, управление в ней, и был избран Иаков, как родственник по плоти Иисуса Христа. И, как мы видим из сообщений Евсевия Кесарийского, который воспроизводит раннехристианские предания, полученные от Егесиппа и от Аристона из Пеллы, все последующие главы Иерусалимской церкви, вплоть до восстания Бар-Кохбы, происходили, с одной стороны, из иудеев, а с другой стороны, все были родственниками Иисуса Христа по плоти. Некоторые исследователи даже используют такой термин, как «раннехристианский халифат», то есть передача власти наподобие той, как была принята в раннем исламе потомкам пророка Мухаммеда.

Соответственно, вот эта принадлежность семье Иисуса по плоти и строгая приверженность соблюдению Закона — то, что отличало глав Иерусалимской церкви. Что касается Иакова Праведного, это тоже одно из тех лиц из раннехристианской истории, которые упоминаются Иосифом Флавием, и то, что как раз подтверждает историчность этого лица и во многом проясняет ситуацию в ранней церкви и позволяет понять, собственно, положение апостола Павла в Иерусалиме, когда он туда прибывал.

Вот что пишет Иосиф Флавий: «Узнав о смерти Феста, император послал в Иудею наместником Альбина. Около того же времени царь Агриппа лишил Иосифа первосвященнического сана и назначил преемником ему Анана, сына Анана же. Последний, а именно Анан старший, был очень счастлив: у него было пять сыновей, которые все стали первосвященниками после того, как он сам очень продолжительное время занимал это почетное место. Такое счастье не выпадало на долю ни одного из наших первосвященников. Анан же младший, о назначении которого мы только что упомянули, имел крутой нрав и весьма неспокойный характер; он принадлежал к партии саддукеев, которые, как мы уже говорили, отличались в судах особой жестокостью. Будучи таким человеком, Анан полагал, что вследствие смерти Феста и неприбытия пока еще Альбина наступил удобный момент. Поэтому он собрал синедрион и представил ему Иакова, брата Иисуса, именуемого Христом, равно как нескольких других лиц, обвинил их в нарушении законов и приговорил к побитию камнями.

Однако все усердные и лучшие законоведы, бывшие тогда в городе, отнеслись к этому постановлению неприязненно. Они тайно послали к царю с просьбою запретить Анану подобные мероприятия на будущее время и указали на то, что и теперь он поступил неправильно. Некоторые из них даже выехали навстречу Альбину, ехавшему из Александрии, и объяснили ему, что Анан не имел права, помимо его разрешения, созывать синедрион. Альбин разделил их мнение на этот счет и написал Анану гневное письмо с угрозою наказать его. Ввиду этого царь Агриппа лишил Анана первосвященства уже три месяца спустя после его назначения и поставил на его место Иисуса, сына Дамнея». Ну и дальше Иосиф говорит о том, что вот это убиение Иакова стало, возможно, одной из причин последующей гибели Иерусалима.

Что мы видим в этом рассказе? То, что противником Иакова оказывается саддукейский первосвященник. При этом законоведы — можно предположить, что это те самые книжники и фарисеи, те, из кого впоследствии выросла раввинистическая традиция, — они, наоборот, Иакова поддерживали и осуждали его убиение по вот этому приговору синедриона.

О смерти Иакова Евсевий Кесарийский приводит другое свидетельство, никак не связанное с этим свидетельством Иосифа Флавия, которое оставил Егесипп, или Гегесипп. Это раннехристианский деятель II века, который известен тем, что объехал все крупные центры ранней церкви и постарался зафиксировать в каждой из этих церквей апостольское преемство, череду епископов от времен апостольских и до времени его жизни.

Вот что он пишет: «Брат Господень Иаков получил управление Церковью вместе с апостолами. Все — от времен Господа и доныне — называют его «Праведным»: имя Иакова носили ведь многие. Он был свят от чрева матери; не пил ни вина, ни пива, не вкушал мясной пищи; бритва не касалась его головы, он не умащался елеем и не ходил в баню. Ему одному было дозволено входить во Святая Святых; одежду носил он не шерстяную, а льняную. Он входил в храм один, и его находили стоящим на коленях и молящимся о прощении всего народа; колени его стали мозолистыми, словно у верблюда, потому что он всегда молился на коленях и просил прощения народу.

За свою великую праведность он был прозван «Праведным» и «Овлием», что означает в переводе «ограда народа» и «праведность»; так и говорили о нем пророки. Некоторые из семи сект, существовавших в народе и выше мною упомянутых, спрашивали у Иакова: что такое «дверь Иисуса»? И он отвечал им, что Иисус есть Спаситель. Некоторые из них уверовали, что Иисус есть Христос. А вышеназванные секты не верили ни в Воскресение Христа, ни в то, что Он придет воздать каждому по делам его; кто же поверил, тот обязан этим Иакову.

Так как уверовали многие, даже из властей, то иудеи пришли в смятение: книжники и фарисеи стали говорить, что так, пожалуй, весь народ будет ожидать в Иисусе Христа. Все вместе пошли к Иакову и сказали ему: «Просим тебя, удержи народ: он заблуждается, думая, что Иисус есть Христос. Просим тебя: вразуми всех, кто придет в день Пасхи, относительно Иисуса; тебе мы доверяем, и весь народ свидетельствует о тебе, что ты праведен и не взираешь на лица. Убеди толпу: пусть не заблуждаются об Иисусе, и весь народ, и все мы послушаем тебя. Встань на крыло храма, чтобы тебя все видели и чтобы слова твои хорошо слышал весь народ. Ведь на Пасху собираются все колена, даже и язычники приезжают».

Упомянутые книжники и фарисеи поставили Иакова на крыло храма и закричали: «Праведный! Мы все обязаны тебе доверять. Народ в заблуждении об Иисусе распятом; объяви нам, что это за «дверь Иисуса». И ответил он громким голосом: «Что спрашиваете меня о Сыне Человеческом? Он восседает на небе одесную Великой Силы и придет на облаках небесных». Многие вполне убедились и прославили свидетельство Иакова, говоря: «Осанна Сыну Давидову».

Тогда книжники и фарисеи стали говорить друг другу: «Худо мы сделали, позволив дать такое свидетельство об Иисусе. Поднимемся и сбросим его, чтобы устрашились и не поверили ему». И закричали: «О! Праведный в заблуждении!» И они исполнили написанное у Исайи. Поднялись и сбросили праведника. И говорили друг другу: «Побьем его камнями», и стали бросать в него камни. Так, сброшенный вниз, он не умер, но, повернувшись, стал на колени, говоря: «Господи Боже, Отче! Молю Тебя, отпусти им, ибо не знают, что делают».

Когда в него бросали камнями, один из священников из сыновей Рехава, сына Рехавима, о ком говорил пророк Иеремия, закричал: «Остановитесь! Что вы делаете? Молится за вас праведник!» Кто-то из них, какой-то суконщик, ударил праведника по голове скалкой, употребляемой в его деле. Иаков мученически скончался. Его похоронили на том же месте возле храма; стела эта доныне стоит возле храма на том же месте. Он правдиво засвидетельствовал иудеям и грекам, что Иисус есть Христос. Вскоре после этого Веспасиан осадил их».

Что из этого рассказа мы видим? Что Иаков не просто был праведный человек, но что он следовал определенным, очень строгим правилам: и в отношении пищи, и в отношении одежды, и даже в отношении елея. Эти правила, с одной стороны, очень напоминают те правила, которые мы встречаем в уставе кумранской общины, и на этом основании некоторые даже предполагали, что Иаков — это тот самый «учитель праведности», о котором говорят кумранские тексты. Но это, конечно, совершенно ложная теория, по той причине, что кумранские тексты все-таки относятся к более ранней эпохе, то есть здесь просто фактически документы более ранние, чем время жизни Иакова.

Но, с другой стороны, то, как говорится об Иакове, очень напоминает описание сынов Садока в книге пророка Иезекииля. То есть вот те строгие нормы, которым следовал Иаков, они действительно очень похожи на те нормы, которым должен был следовать в определенные дни первосвященник. И поэтому вполне можно полагать, что из-за той чехарды первосвященников, которая была в I веке в Иерусалиме, и их поставления с очень серьезными нарушениями, постоянными обвинениями в коррупции Иаков мог быть признан таким народным первосвященником, которого признавали не только христиане как авторитетное лицо в Иерусалиме, но и иудеи, которые не принадлежали к христианской общине, потому что он во всем следовал нормам иудейского Закона, и причем даже более строго, чем обычные люди и даже фарисеи.

Но вот это свидетельство Егесиппа уже, конечно, во многом дополнено какими-то вторичными, более поздними свидетельствами, и конфликт, как он описан у Иосифа Флавия, конфликт Иакова с Ананом II младшим, он более, конечно, правдоподобен для той эпохи, потому что известно, что Анан притеснял и священников, что у него была группа сторонников, которые отбирали десятину в свою пользу, и т.д. То есть основания для конфликта с этим альтернативным первосвященником или по крайней мере очень почитаемым в народе, Иаковом, в общем, действительно были.

Ну и, конечно, вот та терминология, которую мы здесь встречаем, в этих описаниях — «дверь», «ограда» — это действительно термины, образы, которые упоминаются и в проповеди Иисуса Христа, которые характерны и для раввинистической традиции. Собственно, ключевой тезис или лозунг ранних раввинов — это возведение ограды вокруг Закона. Здесь мы видим, что Иаков в своей проповеди предлагает прямо противоположный выход, что ограда и дверь — это Иисус, то есть тот, кто ведет к праведности и спасению. И, собственно, это то, что, согласно Егесиппу, послужило основанием для убиения Иакова.

Соответственно, возвращаясь к апостолу Павлу, мы видим, что вот это разделение Церкви на две традиции оказалось очень глубоким, и преодоление этого разделения произошло только в ходе истории. То есть из-за фактического уничтожения иерусалимской общины и исчезновения вот такого серьезного, крупного центра иудеохристианства в христианской традиции все-таки стала доминировать, сначала просто в количественном отношении, а затем и богословски, традиция языкохристианская, восходящая к проповеди апостола Павла. И в дальнейшем, конечно, вот эти иудеохристианские моменты оказались вытеснены на периферию, хотя отдельные проявления, может быть, отдельные общины существовали и до IV века, когда уже окончательно превратились в какие-то маргинальные секты.

 Материалы